Сознание масс, как и сознание всякого субъекта, действующего в истории, проявляется в действии масс. Однако, если мы рассматриваем в качестве субъекта личность, то видим единство сознания и действия: они тут связаны непосредственно. С массами дело обстоит иначе.

Масса - это люди, это - множество разобщенных сознаний. Чтобы эти сознания образовали единое целое, необходимо чтобы между ними установилась связь - тем более сложная, чем к более сложным действиям она приводит.

Простейшая связь - прямое подражание - может породить только примитивные действия типа панического бегства или зверской расправы. Более сложные связи реализуются путем обмена идеями, побуждающими к действию каждого. А формулы этих идей не рождаются сами по себе.

Для того, чтобы массы обрели способность к действию, необходимо чтобы их не вполне осознанные, но вполне реальные интересы концентрированно отображались в сознании какой-либо личности и приобрели вид лаконичной формулы. Это формула - идея, лозунг, призыв, принцип - и становится тем связующим звеном, которое, доходя до сознания каждого, совмещается с не вполне сознательной до этого личной потребностью, превращается в индивидуальное побуждение к действию.

Историческое движение масс, даже на небольшом отрезке, состоит из множества разнообразных действий и, следовательно, требует целого комплекса идей - также исторически последовательных.

Те люди, которые с высокой активностью улавливают интересы масс и генерируют формулы идей, принимаемых массами к исполнению, выделяются самой массой из общей среды, становятся ее вождями. Непременным условием такого выделения является постоянная подтверждаемость идей практическими результатами действия масс. Успешность такой проверки предоставляет вождю возможность все более действенного влияния на массы.

Естественно, что формулы идей носят весьма общий характер: они должны охватывать интересы всей массы. Но из-за этого они становятся труднодоступными для отдельных индивидов, так как требуют непосильно сложной интерпретации в программу конкретных действий. Отдельные личности, более способные к пониманию идей, становятся их интерпретаторами в конкретных условиях; они как бы генерируют их заново в более конкретной - а значит и в более доступной для определенной части массы - форме. В своей части массы это люди также выделяются в качестве вождей. В результате формируется иерархическая структура лидерства, которая и приводит всю массу в согласованное действие.

Способность к генерации идей, доступных определенным слоям этой иерархии дана не каждому и неодинаково у тех, кому дана. Поэтому всех людей, способных играть роль лидеров в массах можно разделить на пять категорий или типов.

Вождь-I - это центральный источник идей. Он черпает идеи непосредственно из состояния, жизни, движения масс. Но сила и значимость его все же не в этом. Прежде чем выступить со своим изложением идей вождь-I выстраивает их в прочно связанную единую систему, выделяет принципиальные положения, устанавливает их взаимосвязи, отображающие реальные взаимодействия в природе и в жизни масс. Восприятие фактов у него никогда не имеет непосредственного характера: он прежде всего находит факту место в своей системе, а уже из этого выносит соответствующие оценки и решения.

Естественно, что социальная значимость такого вождя зависит от соответствия системы, построенной в его сознании, реальной жизни и сознанию массы, с которой он связывает свою деятельность. При неадекватности такой системы вождь-I может быть отвергнут массой - это не заставит его изменить систему. Он скорее - может быть, абсолютно бесплодно - будет искать другую массу, массу, соответствующую его убеждениям. Особенно трагичным является тот случай, когда выстроенная система сориерентирована на такие свойства массы, которые масса еще не приобрела, которые только еще приобретает в своем историческом развитии. Преждевременность идей - это их неправильность, несоответствие логике истории, утопическое заблуждение. Но такой анахроничный вождь не в состоянии этого понять. Он не способен быть полезным массе и будет только самовлюбленно злорадствовать, когда придет время реализации отвергнутых ранее идей.

Зато наличие у вождя-I системы идей, адекватной реальности, делает его социальное значение ниизмеримым. Такая система рождает высочайшую точность оценок в самых, казалось, бы необычных ситуациях, позволяет находить парадоксальные и единственно верные решения. Правда, социальная роль такого вождя зависит и от физиологических особенностей его мышления и от характерно значимой она остается в любом случае.

Вожди-I способны легко сходиться между собой - но только при полном совпадении принципиальных положений в их системах. Влияние малейших расхождений по хотя бы второстепенным, но принципиальным вопросам неизбежно приводит к разрыву отношений, и ставит массы перед необходимостью выбора. Иногда тот выбор очень труден и сбивает массы с верного пути, потому что всегда он интерпретируется как выбор между близким и реальным, но частичным успехом и борьбой за более отдаленный полный успех, достижение которого выглядит проблематичным.

Вожди-I всегда испытывают потребность в наиболее полном доведении своих убеждений до сознания масс. Чем полнее система их взглядов внедряется в сознание масс, тем более сложные их идеи могут рассчитывать на понимание масс и воплощение в действии масс. Поскольку выдвигаются идеи, соответствующие реальности, поскольку всегда решающее значение приобретает общий рост уровня культуры масс и борьба с религией и различными заблуждениями, искажающими сознание масс оценку исторической ситуации.

Вожди-IIтак же, как вожди-I, мыслят "от системы", так же строят оценку фактов, находя им место во взаимосвязанной совокупности принципиальных положений.

Но, в отличие от вождей-I, они не испытывают необходимости в построении оплной системы, отображающей все важнейшие связи окружающего мира, - для действий их вполне удовлетворяет детальная проработка взаимосвязей в сфере их интересов. Как правило они охотно расширяют проработанный участок, используя для этого не только всои, но и чужие системные арзработки. Если вожди-I, рассматривают чью либо проработку участка системы пропуская через собственное сознание все обнаруженные взаимосвязи и включают чужую проработку в состав собственной системы, только согласившись с ней по всем пунктам (зачастую это означаетполную переработку, переосмысление) то вождь-II легко воспринимает чужие построения, если согласен с ними в некоторых опорных построениях. Не каждому вождю-II удается при этом избежать эклектичности, но эта опасность невелика, если круг интересов вождя-II достаточно узок.

Вожди-II всегда признают лидерство вождей-I, если только их собственные системные построения вписываются полностью в систелу лидеров и даже когда в их построениях требуется доступная их пониманию перестройка. Если между вождями-I выделиться борьба по вопросам, лежащим вне сферы собственных интересов конкретного вождя-II, то он понимает ее сущность с большим трудом, хотя и стремится занять вполне определенную позицию - иногда это убежденно примиренческая позиция.

Бывает, что обстоятельства вынуждают вождя-II занять место вождя-I - вождь-II удовлетворительно справляется с этой задачей, если прошел хорошую школу или располагает достаточно большими богатыми материалами о системе взглядов вождя-I, линию которого он продолжает. Естественно, опасность срыва тем больше, чем большее разнообразие ситуации предполагает история, особенно вне собственных построений вождя-II.

Вожди-II часто проявляют себя безукоризненными интерпритаторами идей вождя-I применительно к конкретной оьстановки, особенно, если их действия находятся под надежным контролем и соевременно корректируются вождем-I.

Вождь-I всегда знает, чего он хочет, какой он должен сделать выбор. Вождь-II знает это в большенстве случаев. Но вождь-II всегда принимает на себя ответственность, если этого требуют обстоятельства. Его решение всегда однозначны, и если они оказываются ошибочными, вождь-II не ищет оправданий. Однако указания на ошибки он способен принять только от признанных им вождей-I.

Вождь-III - самая интересная фигура в любом массовом движении. Это - то, что ныне называется "неформальный лидер" коллектива, это - заводила, инициатор непосредственного действия. Вожди-III - это люди, главным интересом которых является собственная социальная значимость, признание окружающих. Ради завоевания такого авторитета они прилагают массу усилий. Они охотно берут на воооружение любые приемы - лишь бы это способствовало их популярности. Они чувствуют себя тел счастливее и увереннее, чем охотнее коллектив откликается на их призывы.

В политическое движение вождей-III толкают отнюдь не убеждения. Просто, по мере того, как массами овладевает потребность политического действия, они начинают замечать, что политические лозунги расширяют их влияние на коллектив ниезмеримо сильнее, чем умело рассказанные анекдоты или озорные проделки. Обладая обостренным чутьем к вниманию массы, они интуитивно отбирают из множества политических идей именно те, которые нужны массе сегдня, которые отражают ее интересы. Это и приводит вождей-III в политическую партию, выражающую интересы масс накрепко связывают идеями с соответствующими вождями-I и II. Партия, которая вовлекает наибольшее количество вождей-III, приобретает наиболее тесную связь с массами обеспечивается поддержкой масс. Но борьбу за вождей-III партия может вести только одним способом - предлагая им идеи, отражающие реальную потребность масс.

Массы критикуют идеи действием, отказом от их поддержки. Опыт вождей-III позвроляет им предвидеть возможность такого поворота событий. Поэтому критика со стороны вождей-III должна обязательно учитываться и вызывать если не снятие каких-либо идей, то, по крайней мере, поиск для них формы, делающей их доступными для масс.

Вожди-III всегда самокритичны. Им нельзя быть иными: их ошибки немелдленно прявляютяс в ослаблении, потере популярности. Поэтому в труднопонимаемых случаях они предпочитают выпустить поводья из рук, предоставить массе сделать свой выбор. В большенстве случаев - это правильный путь, но иногда он никогда не приводит к непопраавимым ошибкам.

Можно проследить резкое различие вождей-I и вождей-III в отношении к массе. Вождь-III чувствует себя тем уверенней, чем активнее и безаговорочней масса следует его воле. Вождь-I, наоборот, именно в таких условиях испытывает наибольшую растеренность. Ему совершенно необходимо различать в настроениях масс сталкивающиеся тенденции, только это позволяет ему генерировать идеи, отражающие интересы той же массы. Соответственно прямо противоположно обозначены для этих типов вождей и кризисы и подъемы.

Кроме этих трех основных типов социальных лидеров существуют еще вожди-IV и V, использование которых так же неизбежно в широком амссовом движении.

Оба эти типа обладают некоторым сходством с вождями-III, но социальное признание является не единственным и не главным их интересом.

Вожди-IV так же борются за популярность, но сознают, что это дает им не только авторитет, но и личный доступ к определенным благам. Участвуя в общем деле, беспокоясь за его результаты, они всегда беспокоятся и о себе - там, где это, по их мнению, общему делу не вредит. Любую уступку собственным эгоистическим интересам они стараются компенсировать активностью в общественных делах и способны даже отказаться от личных приобретений, если это угрожает их социальному положению. Но если обстоятельства не вынуждают их к отказу от личных благ, эти лидеры все больше и больше прирастают к благам, сохраняя организационную деятельность в качестве прикрытия.

Вожди-V менее всего обеспокоены общими интересами, они рвутся к личным благам. Организационную деятельность они рассматривают как средство их достижения. Они не нуждаются в популярности больше, чем это необходимо их корыстных целей, и ищут самый легкий способ достижения этого уровня. Они могут ограничиться лишь видимостью деятельности или прямым очковтирательством, если это достаточно для прикрытия их личных дел.

Конечно, вожди-IV и V появляются не в пору становления идей, а значительно позже, когда идеи уже набрали силу, когда их влияние на массы окончательно утвирдилось. Частично их ряды формируются из вождей-III, ставших обладателями такого влияния, за которое уже ненужно бороться, но в большей мере их ряды заполняются перебежчиками из лагеря побежденных или выделяются из самой массы.

Отказаться от услуг этих вождей массы не могут: их организационные способности нужны - и особенно массам победивгшим. Но чтобы они не превращались в нахлебников в обнаглевших экспроприаторов, масса всегда должна заботиться отом, чтобы наиболее четко определить для них условия, в которых получение личных благ зависило бы от общественной полезности их работы, с лихвою перекрывалась бы ее результатами. Успех в выработки таких условий - это и есть результат политической борьбы, а прощет - может отбросить массы вновь на исходные позиции.